из интервью Романа Шишкина:
– Тогда как получилось, что вы готовились к матчу с «Марселем», а вместо поля оказались на операционном столе?
– Когда заканчивался Кубок Первого канала, я не вытерпел. Говорю: «Надо мне операцию делать, раз упражнения не помогают». В Израиле еще раз сделали УЗИ и сказали: все нормально. Я ничего не понимал: что за травма – болит, но операцию делать не надо? На сборе в Португалии я вместе со всеми изучал, как играет «Марсель», но, когда стало совсем непонятно, что со мной делать, улетел в Германию.
– Вам и немцы делали УЗИ?
– Они посмотрели – и за десять минут поставили диагноз: паховая грыжа с обеих сторон… Сегодня, говорят, можно сделать операцию в 12 часов дня. А на часах, когда я туда прилетел, было десять. Через два часа после самолета меня уже везли в операционную!
– Запомнилась ваша фраза в одном из интервью: «Есть три друга: я, Ребко и Торбинский». Вы первым поздравили Алексея с переходом в «Рубин». С этим уходом какая-то странная история приключилась…
– Я считаю, что игрок не виноват. Леха был вынужден уйти из «Спартака».
– Но как? Сначала пошел с открытым забралом на «Спартак», начав судиться, а потом вдруг стал договариваться… Испугался дисквалификации?
– Он бы не стал устраивать скандалов, но «Спартак», с которым у него был действующий контракт, просил за него нереальные деньги. И что ему было делать?
– На тренировках доказывать свое право на место в составе. Как это делают все. В том числе и вы. Это что, у футбольной молодежи теперь не в моде?
– А чего ему было ждать? Я считаю, что он поступил правильно: Лешке надо было даже раньше уходить. Когда я сам сидел в запасе «Спартака» и ждал, это было совсем другое время: тогда у нас всех еще были шансы играть.
– Станислав Черчесов, помнится, говорил, что Леша поставил его перед фактом своего ухода, когда тот еще и не успел к нему приглядеться – только возглавил «Спартак»?
– Когда пришел Черчесов, Ребко был в команде вместе со всеми. Но новый тренер, наверное, не увидел в нем того, что хотел видеть. А Ребко мечтал играть – поэтому и ушел.
– В случае с переходом Торбинского говорили о деньгах. В ситуации с Ребко – об игровой практике. Так и было: у одного вашего друга на кону стояли огромные деньги, а у другого – игры?
– На какую зарплату Торбинский пошел в «Локомотив», я не спрашивал. Футболисты играют за хорошие деньги. А если Дима столько лет отдал «Спартаку» и играл практически за копейки… Как любому нормальному человеку, ему хотелось нормально заработать.
– Ребко сгоряча признался, что зарплата у него была, как у Торбинского, – пять тысяч долларов. Если бы те же деньги платили вам, вы бы присоединились к Леше и Диме?
– Конечно. При Федотове, когда молодых стали ставить в состав, у нас у троих была зарплата в пять тысяч долларов. Но в начале прошлого сезона я переписал контракт на новую сумму.
– Отчего вам так повезло – единственному из троих?
– У меня оставалось еще два года контракта, а когда продлил его, немножко увеличили зарплату. По новому соглашению я еще три сезона проведу в «Спартаке». |
Львович. 26 окт 2005, 00:34 
А потом удивляетесь за что в Питере ненавидят Быстрова 
